Лицензия на справедливость

Я допил остатки кофе, открыл электронный бумажник, набрал личный иденти­фикационный код и мизинцем щелкнул по пиктограмме циферблата. Оказалось, что до начала юбилейного вечера встречи выпускников нашего класса осталось ровно четырнадцать минут. Раздался отрывистый сигнал, и на экране выскочило окно с предупреждением: "Действие лицензии на пользование решениями службы точного времени истекает через два часа тридцать восемь минут. Желаете зарегистрировать платеж сейчас ([Д]/н)?" Я не желал и захлопнул крышку.

Ощущение надвигающейся опасности лишь впрыснуло дополнительную пор­цию адреналина. Прозрачные двери информационного зала плавно разъехались, и на пороге возникла Анна Петровна. Больше всего она была похожа на ту стерву, ко­торой я и успел ее запомнить. Те же хищно поджатые губы. Тот же пронизывающий до мочевого пузыря взгляд. Те же собранные на затылке в коровью лепешку волосы. Та же пренебрежительно-надменная походка сушеной воблы из попечительского комитета. Только постаревшую на десять лет, разумеется.

В руках она держала большую коричневую коробку. Я по привычке вскочил на ноги. - Сиди, не вставай, - кивком головы учительница вернула меня на место. - Как хорошо, что ты все-таки написал письмо и сообщил о своем желании прийти. Это, - она поставила коробку на стол, - торт. Шоколадный, твой любимый. Я сама его ис­пекла. Я подумал о том, что последнюю фразу она могла не произносить. Если бы это было не так, черта с два я сейчас тратил бы время.

Она села рядом, наклонила кофейник над моей пустой чашкой и спросила:
- Ты заметил, как изменилась наша школа?
- Угу, - на сей раз пришел черед кивнуть мне.
- Четыре интернет-класса последнего поколения. Эскалаторы на всех этажах. Трехмерный кабинет анатомии. Тренажерный зал физкультуры мозга. И все это, ра­зумеется, исключительно благодаря дотациям, полученным от продажи лицензий на интеллектуальную собственность. Я промолчал. Я вообще за последние десять лет стал менее разговорчивым.
- Зря ты на меня дуешься. Это было сделано для твоей же пользы. Надеюсь, теперь-то ты это понимаешь? Я сидел, набрав в рот кофе.
- Соблюдение прав использования интеллектуальных продуктов - самое большое достижение современности. Закон о лицензировании подарил будущее на­шим детям. Без его внедрения в общественное сознание закрылись бы тысячи заво­дов. Миллионы людей лишились бы работы. Не осталось бы денег на медицину, ре­шение экологических проблем, социальные программы. Несоблюдение элементар­ных правил честности...
Договорить ей не удалось - электронная доска вспыхнула, нагрелась, и на ней показалось радостное лицо молодой женщины с лицом удивительной свежести.

- Бог мой, Света Демушкина! - Анна Петровна отрепетированно всплеснула ру­ками. Я был готов поклясться на "Дороге в будущее России", что все ее сегодняшнее утро было посвящено заучиванию имен бывших учеников перед цифровым зерка­лом.
- Как же мы все по тебе соскучились! Ну, как ты поживаешь? Лицо женщины на экране исказилось ослепительной улыбкой:
- У меня все замечательно. Только я уже давным-давно Шикина, а не Демуш­кина. С тех пор, как мы с мужем приобрели лицензию на заключение брака. Мы переехали в Париж, у нас четверо детей, прекрасный дом и высокооплачиваемая ра­бота. Спасибо вам огромное за чудесное воспитание. Привет, Ник! - женщина под­мигнула в моем направлении.

Я вяло помахал рукой и перевел взгляд на Анну Петровну. Казалось, еще мил­лисекунда - и на ее глаза навернутся слезы умиления размером со страусиное яйцо. На экране появилось новое окно с волевой загорелой физиономией молодого чело­века. Без сомнений, оно принадлежало Жене Малявину.
- Женечка! - задохнулась от счастья Анна Петровна. - Ты откуда?
- Здравствуйте, дорогая наша учительница! Я из Оксфорда. Поздравьте меня: только что, буквально вчера, продлил лицензию на сочинение стихов! Если позволи­те, с удовольствием пришлю вам что-нибудь новенькое.
- Разумеется! - последовал очередной приступ радости. - Ты еще спрашива­ешь?!
А в это самое время в третьем окне демонстрировала белоснежные зубы оче­редная жизнерадостная дама.
- Наденька Юдина! Ой, и ведь совсем не изменилась! - А я боялась, что не узнаете! Спасибо, у меня все лучше всех! - динамики разразились хихиканьем. - Представляете, я выиграла в лотерею лицензию на...

Дальше слушать этот бред я не стал. Меня мутило. Я высыпал на ладонь две таблетки аспирина, запил их остывшим кофе и отошел к окну. Через двадцать минут, когда спектакль, наконец, закончился, я обернулся. Экран потух. Анна Петровна при­жимала к глазам белоснежный кружевной платок.

- Вот видишь, - она всхлипнула носом, - у них все хорошо. Пойми же, я просто не могла тогда поступить иначе. В тот день, когда застала тебя в туалете, играющего в нелицензионный "Тетрис". Я была вынуждена позвонить в Отряд Морали Опера­тивного Наказания. А уж суд приговорил тебя к десяти годам исправительно-мозго­вых работ. Думаешь, мне было приятно? Нет, ты скажи, мне действительно нужно знать твое мнение.

Уголки губ сами образовали некоторое подобие горькой усмешки.

- Анна Петровна! Проблема заключается в том, что вы недостаточно хорошо информированы. Света Шикина не может в настоящий момент находиться в Париже. Три года назад у нее не хватило денег, чтобы приобрести лицензию на право воспи­тывать четвертого ребенка. В результате семья в полном составе была депортирова­на в компиляционный лагерь под Рэдмондом. Без права пользования электронной почтой, разумеется, - я с наслаждением следил за выпучиванием ее глаз.

- Далее... Женю Малявина прошлой осенью поймали за чтением газеты в об­щественном месте. Без соответствующей лицензии, разумеется. И, естественно, из­били до полусмерти. В больнице оказалось, что он стал полным идиотом. Единствен­ное, что он способен делать, так это пользоваться последней версией нашей замеча­тельной операционной системы, - учительница застыла с раскрытым ртом.

- Надежду Александровну Юдину арестовали в тот момент, когда она с помо­щью кисти, холста и красок делала пиратскую копию изображения памятника Юрию Долгорукому. То есть непосредственно у подножия памятника. Теперь по приговору интеллектуального трибунала Надежда Александровна до конца своих дней будет рисовать баннеры для нужд правительства, народа и счастья следующих поколений.

Анна Петровна попыталась подняться из-за стола.

- Сидите, не вставайте, - я постарался вложить в жест весь сарказм, на кото­рый был способен.

- Но... Но... - она старательно подбирала нужные слова. - Но они совершили преступление, в конце-концов! Они обокрали всех нас! А вор должен...

- Совершенно верно! - я с наслаждением продемонстрировал шедевр моего дантиста.

- Вор - это главный враг общества на современном этапе. Здесь мы вплотную подошли ко второй проблеме. Правительство, народ и каждый честный человек счи­тают, что на современном этапе враг недостоин сидеть в тюрьме. Враг должен быть уничтожен. Поэтому я к вам и пришел, дорогая Анна Петровна, - из внутреннего кар­мана пиджака я вытащил служебный "Вальтер ПК" и прицелился в переносицу учи­тельницы. Зная, что в программе "Пользователь и Закон" меня увидят пятьсот мил­лионов человек, четко, как когда-то учили, продекламировал:

- Ваша лицензия на изготовление домашних тортов для некоммерческого ис­пользования истекла полтора месяца назад. И, на секунду задержав дыхание, при­вел приговор в исполнение.

На доске появилась лысеющая голограмма шефа:

- Отличная работа, поздравляю. Мы тут всем отделом наблюдали - высший пи­лотаж. К тому же, это твое двадцатое успешно выполненное задание. А раз так, то я немедленно подписываю лицензию на право занимать должность сертифицирован­ного инженера справедливости. С представлением к награждению орденом Святой Ольги. Надеюсь, ты понимаешь, что это означает? Разумеется, я понимал. Это озна­чает, что ни одна сволочь теперь не посмеет присылать мне предложения продлить лицензию на пользование решениями службы точного времени. Потому что с сего­дняшнего дня я работаю на общество официально.

Норвежский ЛЕСНОЙ